О создании Первого искусственного спутника Земли написать что-либо новое очень трудно, почти невозможно. Это невозможное могут преодолеть только сами создатели, к сожалению, их остается все меньше и меньше — время неумолимо...
В последние 10 лет грифы "Совершенно секретно" сняты со многих событий, текстов и фотографий, поэтому открытие материалов об освоении космического пространства в СССР дают нам много дополнительных знаний.
В год 50-летия полета Первого ИСЗ, особенно для молодежи, хотелось напомнить о выдающихся ученых, инженерах, специалистах разных профессий — чей интеллект и самоотверженный труд привели ВСЁ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО к абсолютно новой эпохе в его истории — к эпохе практического освоения КОСМОСА.
Глава из указанной книги Ярослава Голованова, изданной 19 лет назад, очень хорошо передает ритм и динамику времени создания Первого ИСЗ. Я лишь взял на себя смелость дополнить текст этой главы текстом из книги одного из баллистиков группы М.К.Тихонравова Анатолия Викторовича Брыкова (см. далее о группе Тихонравова) "50 лет в космической баллистике", изданной ничтожным тиражом всего в 300 экз.
Далеко не все в наше время скажут, кто являлся разработчиком ракет-носителей и первых спутников Земли, кроме С.П. Королева, конечно. Мало тех, кто видел их фотографии.
На этих страницах я добавил фотографии участников (далеко не всех!) создания Первого ИСЗ, поскольку в тексте Я. Голованова их нет, а фотография иногда многое говорит о человеке. Люди должны знать в лицо первооткрывателей космоса!
Надеюсь, что поступил правильно, и данная публикация с материалами из разных источников поможет многим читателям лучше знать историю нашей страны.
Александр Коваль
САМЫЙ ПЕРВЫЙ
|
|
Михаил Клавдиевич Тихонравов был человеком невероятной любознательности. Математика и многие инженерные дисциплины, которыми овладел он в академии им. Н. Е. Жуковского, не высушили его романтической увлеченности и склонности к фантастическим размышлениям. Он писал маслом пейзажи, собирал коллекцию жуков-дровосеков и изучал динамику полета насекомых, втайне надеясь обнаружить в биении крохотных крыл некий новый принцип для конструирования невероятного летательного аппарата. Ему нравилось математизировать мечты, и он получал, пожалуй, равное удовольствие и когда расчеты показывали их реальность, и когда, напротив, приводили к абсурду: он любил узнавать.
Однажды Тихонравов решил обсчитать искусственный спутник Земли. Разумеется, он читал Циолковского и знал, что одноступенчатая ракета не сможет вывести спутник на орбиту, внимательно изучил его «Космические ракетные поезда», «Наибольшую скорость ракеты» и другие работы, в которых впервые теоретически обосновывалась идея многоступенчатой ракеты, но ему было интересно прикинуть различные варианты соединения этих ступеней, посмотреть, во что все это выливается по весам, короче — решить, насколько реальна сама идея получения первой космической скорости, необходимой спутнику на сегодняшнем уровне развития ракетной техники. Начал считать и увлекся не на шутку.
|
|
|
|
Оборонный НИИ-4, в котором работал Михаил Клавдиевич, занимался вещами несравненно более серьезными, чем искусственный спутник Земли, но к чести его начальника — Алексея Ивановича Нестеренко — вся эта внеплановая полуфантастическая работа в институте не только не преследовалась, а напротив, поощрялась и поддерживалась им, хотя и не афишировалась, дабы избежать обвинений в прожектерстве.
[Тщательные исследования по научному обоснованию своих предварительных разработок возможности создания межконтинентальной баллистической ракеты «пакетной» схемы М.К. Тихонравову удалось начать лишь в сентябре 1947 года, когда к этим работам подключился Игорь Марианович Яцунский. Именно он под руководством Михаила Клавдиевича разработал методологию выбора и оценки основных конструктивных и баллистических характеристик составных ракет «пакетной» схемы.
|
|
|
|
Разработанный И.М. Яцунским приближенный метод определения оптимальных параметров составных ракет «пакетной» схемы позволял при заданном числе ступеней определить оптимальное распределение масс между ступенями и наиболее выгодный расход топлива. На базе этого метода для двухступенчатого «пакета» из трёх ракет Р-3 (проектные параметры разработки ОКБ С.П. Королёва ракеты Р-3 с дальностью стрельбы 3 тыс. км) была показана возможность достижения первой космической скорости.
Исследования Г.Ю. Максимова по определению оптимальных условий вывода искусственного спутника Земли на заданную круговую орбиту содержали математическую модель для выбора оптимального распределения между потребной скоростью ракеты в конце активного участка и потребным значением импульса для перевода спутника с переходного эллипса на заданную круговую орбиту. Им же была рассмотрена и задача спуска спутника (или его части!) с круговой орбиты на Землю с определением потребного импульса торможения при минимальном отклонении от расчетного места спуска.
Во второй половине 1951 года группа пополнилась двумя новыми сотрудниками. Игорь Константинович Бажинов (самолетчик) и Олег Викторович Гурко (двигателист) только что окончили МАИ, были приверженцами идей Михаила Клавдиевича и целенаправленно пробили себе дорогу в группу Тихонравова. В группу вошли также работавшие ранее с Тихонравовым Григорий Макарович Москаленко и Владимир Николаевич Галковский. Они вместе с нами включились в решение всех вопросов.
С приходом И.К. Бажинова и О.В. Гурко в НИИ-4 окончательно сформировался коллектив, известный в ракетно-космической науке как «группа Тихонравова» (см. А.В. Брыков "50 лет в космической баллистике" и его статью "Как родился первый спутник")]
Члены группы М.К. Тихонравова:
(стоят, слева направо) Г.М. Москаленко, О.В. Гурко, И.К. Бажинов;
(сидят) В.Н. Галковский, Г.Ю. Максимов, Л.Н. Солдатова, М.К. Тихонравов, И.М. Яцунский
[отсутствуют Я.И. Колтунов, А.В. Брыков (см. их фото ниже)]
|
|
|
|
Тихонравов и маленькая группа его столь же увлеченных сотрудников в 1947-1948 годах безо всяких ЭВМ проделали колоссальную расчетную работу и доказали, что действительно существует реальный вариант такого ракетного пакета, который в принципе может разогнать некий груз до первой космической скорости.
В июне 1948 года Академия артиллерийских наук готовилась провести научную сессию, и в институт, где работал Тихонравов, пришла бумага, в которой запрашивалось, какие доклады может представить НИИ. Тихонравов решил доложить итоги своих расчетов по ИСЗ — искусственному спутнику Земли. Никто активно не возражал, но тема доклада звучала все-таки столь странно, если не сказать дико, что решили посоветоваться с президентом артиллерийской академии Анатолием Аркадьевичем Благонравовым.
|
|
Совершенно седой в свои 54 года, красивый, изысканно вежливый академик в форме генерал-лейтенанта артиллерии в окружении нескольких ближайших своих сотрудников выслушал маленькую делегацию из НИИЗ очень внимательно. Он понимал, что расчеты Михаила Клавдиевича верны, что все это не Жюль Верн и не Герберт Уэллс, но понимал он и другое: научную сессию артиллерийской академии такой доклад не украсит.
— Вопрос интересный,— усталым, бесцветным голосом сказал Анатолий Аркадьевич,— но включить ваш доклад мы не сможем. Нас вряд ли поймут... Обвинят в том, что мы занимаемся не тем, чем нужно...
Сидящие вокруг президента люди в погонах согласно закивали.
Когда маленькая делегация НИИ ушла, Благонравов испытал какой-то душевный дискомфорт. Он много работал с военными и перенял у них в общем-то полезное правило не пересматривать принятые решения, но тут вновь и вновь возвращался он к тихонравовскому докладу и дома вечером опять думал о нем, никак не мог отогнать от себя мысль, что несерьезный этот доклад на самом деле серьезен.
Тихонравов был настоящим исследователем и хорошим инженером, но бойцом он не был. Отказ президента ААН расстроил его. В НИИ молодые его сотрудники, которые помалкивали в кабинете президента, подняли теперь гвалт, в котором, однако, мелькали новые серьезные доводы в пользу их доклада.
— Что же вы там молчали? — рассердился Михаил Клавдиевич.
— Надо снова идти и уломать генерала! — решила молодежь.
И на следующий день они пошли снова. Было такое впечатление, что Благонравов словно обрадовался их приходу. Он улыбался, а новые доводы слушал вполуха. Потом сказал:
— Ну, хорошо. Доклад включим в план сессии. Готовьтесь — краснеть будем вместе...
[с 1963 года А.А.Благонравов стал председателем Комиссии АН СССР по
исследованию и использованию космического
пространства]
Потом был доклад, а после доклада, как и ожидал Благонравов, один очень серьезный человек в немалом звании [это был председатель комиссии, проверявший работу НИИ-4, П.П.Чечулин] спросил Анатолия Аркадьевича, как бы мимоходом, глядя поверх головы собеседника:
— Институту, наверное, нечем заниматься, и потому вы решили перейти в область фантастики...
|
|
Ироничных улыбок было предостаточно. Но не только улыбки были. Сергей Королев подошел к Тихонравову без улыбки, сказал, строго набычившись по своей манере:
— Нам надо серьезно поговорить...
Они познакомились летом 1927 года на горе Узын-Сырт под Коктебелем во время четвертого всесоюзного слета планеристов, а подружились в ГИРД, в подвале на Садово-Спасской. Потом пути их разошлись. Тихонравову в 38-м повезло: он остался па свободе. И вот новая встреча...
Королев понимал важность сделанного Тихонравовым, через год выйдет его собственная работа: «Принципы и методы проектирования ракет большой дальности», в которой он тоже анализирует различные варианты многоступенчатых «упаковок».
Но Королев был великим реалистом и психологом. Он понимал, что технические трудности создания космического пакета ракет, конечно велики, хотя и преодолимы, но понимал он и другое: начни он работу сейчас — эти трудности возрастут в сотни раз и станут уже непреодолимыми, поскольку к спутнику мы не подготовлены психологически.
Холодная война заморозит такой проект на корню. Нельзя говорить ни о каком спутнике до тех пор, пока нет ракеты, способной пресечь атомный шантаж американцев. Он начинал разработку ракеты Р-3 с дальностью полета три тысячи километров. Это очень много, но это еще очень мало...
С Тихонравовым договорились быстро: работы продолжать. Вскоре Михаил Клавдиевич провел анализ двухступенчатого пакета и доказал, что на орбиту можно вывести довольно тяжелый спутник. Королеву схема понравилась: она позволяла не запускать двигатель в пустоте,— этого еще делать не научились.
В феврале 1953 года было принято решение о создании межконтинентальной баллистической ракеты. Умозрительные схемы огромной машины промывались математикой, и подобно тому, как на белом листе фотобумаги в ванночке с проявителем всплывает нечто контрастное, формулы выявляли контрасты этих схем, их достоинства и пороки. Уже в мае из двух самых перспективных: двухступенчатая баллистическая и двухступенчатая с крылатой второй ступенью, была выбрана первая схема,— Королев приступил к главному делу своей жизни.
Гигантская, способная достичь любой точки земного шара, ракета была нужна для обороны страны. Но Королев сразу понял: именно эта ракета поднимет в космос спутник. Тихонравов возбужден необычайно: теперь речь идет о конкретной ракете, он знает ее реальные параметры. Если заменить боевой заряд частично топливом, а частично спутником, ракета вытащит его на орбиту!
|
|
Уже 26 мая 1954 года Королев пишет в Совет Министров СССР: «Проводящаяся в настоящее время разработка нового изделия с конечной скоростью около 7000 метров в секунду позволяет говорить о возможности создания в ближайшие годы искусственного спутника Земли. Путем некоторого уменьшения веса полезного груза можно будет достичь необходимой для спутника конечной скорости 8000 м/с...»
16 июля М.К.Тихонравов передает Королеву докладную записку, написанную совместно с И.В.[Ильей Владимировичем] Лавровым: спутник может весить от 1000 до 1400 килограмм!
Через две недели — 29 июля 1955 года президент Дуайт Эйзенхауэр обнародовал в Белом доме специальное коммюнике о том, что Соединенные Штаты ведут подготовку к запуску искусственного спутника Земли.
Коммюнике произвело сенсацию. Хотя об искусственном спутнике Земли американцы начали писать с 1946 года, «Луна Эйзенхауэра» — так окрестили проект журналисты — должна была еще раз напомнить миру о недосягаемом первенстве американской техники. «Птица» — так называли проект специалисты — должна была стать самым щедрым подарком великой страны Международному геофизическому году (МГГ), который начинался в июле 1957 года, что должно было укрепить в сознании миллионов людей мысль о бесспорном лидерстве США во всем мировом сообществе. Потом, после запуска нашего спутника, журнал «Форчун» писал: «Мы не ждали советского спутника, и поэтому он произвел на Америку Эйзенхауэра впечатление нового технического Пирл-Харбора».